гл.страница легенды мистика старая Прага дома, улицы выставки Контакты

Прага - легенды и действительность

Фантастическая Прага в литературе

Рудольфинская Прага не раз давала возможность литературной обработки своей истории. Особо популярным сюжетом была борьба мастера искусств или мыслителя со своими сомнениями, решенная в народных преданиях фаустовским договором с дьяволом и с людьми, которые хотели отнять у него результаты его труда. В Праге много шедевров, в ее преданиях столько легенд о создателях славных объектов, особенно архитекторах.

Костел Девы Марии и св. Карла на Карлове
Костел Девы Марии и св. Карла на Карлове
Чернинский дворец в Праге
Чернинский дворец

Дьяволу обещал свою душу строитель Карлова моста и храма на Карлове. Мастера Гануша, создателя Староместского орлоя, члены городского управления ослепили, чтобы не мог прославить подобными курантами другие города. Строитель Чернинского дворца на Градчанах вынужден был на тайном собрании вольных каменщиков вызвать из загробного мира умершего заказчика постройки, чтобы получить за свою работу обещанную оплату. Автор фресок у св. Микулаша отомстил монаху, который из-за колонны наблюдал за его работой, изобразив его на своей росписи. Криминальная история, давшая имя одной из пражских тюрем, развилась в поэтическую легенду о Далиборе, прославленную композитором Сметаной.

Не менее благодатными эти сюжеты были для художественной литературы. В 1860 году появилась символическая фаустовская драма «Трагедия человека», в котором праотец человечества Адам проходит через воплощения в разные исторические периоды как распространитель передовых идей. Каждый раз он становится жертвой непонимания, чтобы в новом воплощении продолжить прерванное дело.

Центральными являются две пражские сцены, в которых Адам воплощается в астронома Кеплера и со своим учеником, перевоплотившимся Сатаной, настраивает свои приборы на террасе летоградека в пражском Королевском саду. Он беседует с императором Рудольфом, мимо него проходят дворяне, которые флиртуют с женой астронома, а у него спрашивают прогнозы погоды, натальные карты своих детей, астрологические предсказания. Мыслитель с омерзением исполняет эти заказы ради денег на капризы своей легкомысленной жены, а сам ждет момента, когда сменит это отвратительное общество на разговор со звездами. Наконец, темнеет, сад пустеет, астроном остается один и приступает к чтению будущего в звездах. При этом тихая музыка летнего вечера постепенно переходит в революционные аккорды Марсельезы, а вместо рудольфинской Праги появляется революционный Париж. Адам, воплощенный в Дантона, проживает новую вариацию своей извечной трагедии. Потом он возвращается в пражские Королевские сады, и Кеплер просыпается.

Позже пражский немецкий писатель Макс Брод воплотил трагедию мыслителя, мечтающего о познании вечной гармонии, но оторванного от звездных высот своих наблюдений мелочами и злобой повседневной жизни, в образе рудольфинского астронома в романе о пути Тихо Браге к Богу. И здесь появляется Кеплер. Роман Брода только в начале и в конце касается Праги, основное действие происходит в Бенатках над Йизерой, где известный астроном провел большую часть своего пребывания в Чехии.

Старое еврейское кладбище
Старое еврейское кладбище
Фантастическое волшебство, которым овеяли Прагу воспоминания о ее странных жителях и легендах, связанных с ними, впечатляло гостей Праги и без указания точного места действия. Больше всего привлекало внимание старое гетто. Здесь происходит действие повести «Цветение бузины» (Bezový květ).

Рассказывается о студенте, который в 1820 году пришел в Прагу и, среди грязи и нищеты еврейского квартала нашел поэтический оазис старого кладбища. Там, среди старинных надгробных камней и кустов бузины, происходит короткая история любви к молодой еврейке, внучке могильщика. Девушку зовут Емима, как дочь библейского Иова. Ее красота была омрачена предчувствием смерти. Студент уезжает, а когда возвращается через год, Емима уже мертва. Это романтизм и лирика, фантастики здесь нет.

Она, наоборот, играет главную роль в английском романе 1891 года под названием «Пражская ведьма» (The Witch of Prague). Его автор - англичанин Френсис Марион Крофорд.

Фасад дома У Золотого колодца на Семинаржской улице
Фасад дома У Золотого колодца
на Семинаржской улице
Дом У Золотого колодца. Главный фасад
Дом У Золотого колодца.
Главный фасад
Повествование начинается в Тынском храме, где герой - иностранный путешественник - рассматривает надгробие Тихо Браге и видит около себя «толпу бледных мужчин и женщин с печальными глазами и лицами, на которых записана история их народа».

Автор подчеркивает мрачный вид города, называя его меланхолическим и «гробовым». Персонажи романа бродят по таинственному лабиринту староместских улочек с их неожиданными поворотами, укромными уголками и проходами, ведущими куда-то в неопределенность.

Действие сосредоточено вокруг староместских домов, в которые авторская фантазия поселила странных жителей. Это дом «У Золотого колодца» (U Zlate studne) в Карловой улице, причудливо изогнутый и выходящий на три улицы, украшенный на главном фасаде большими рельефами барочных святых. Уже пражские легенды поместили в эту страну постройку несколько историй о привидениях.

В английском романе здесь живет Унорна, имя которой происходит от названия месяца - февраля, в котором она родилась, - современная колдунья, владеющая гипнозом и суггестией. В своей квартире она содержит в особой комнате гипнотически усыпленного старика, которому старается помочь избежать смерти.

Дом У Черной Матери Божьей на Целетной улице
Дом У Черной Матери Божьей
на Целетной улице
Другой оккультной резиденцией является дом «У Черной Матери Божьей» (U Cerne Matky Bozi) в Целетной улице. Там у таинственного жителя Востока Кеворка Араба, коллеги Унорны, находится жуткий кабинет с препаратами разных мумифицированных трупов.

С этими демонами связан в качестве жертвы третий персонаж, который вносит романтику Пражского гетто. Это экзальтированный еврейский молодой человек Израэль Кафка. Унорна в суггестии заставляет его прожить трагическую историю предполагаемого мученика Шимона Абелеса.

Среди этих людей, или скорее, призраков, рассказчик романа проживает странные случаи, мотивированные оккультизмом. Роман вызвал в Праге интерес, но у современников вызвал иллюзию - некий Кеворк Араб в Праге действительно жил, но не как тайный объект оккультных наук, а как владелец магазина персидских ковров на Фердинандовой тршиде, № 19.

Возможно, гротескная ассоциация читателей привела в литературу еще одного восточного человека, торгующего в Праге. Это Задриадес Патканиан, которого Э.Э.Киш сделал героем своего очерка о том, как Турок на Карловом мосту лишился своей сабли. Это была пародия на фантастику пражских легенд.

В 1898 году Прагу посетил немецкий импрессионист, поэт, воин, пианист Детлеф фон Лилиенкрон. До этого он побывал здесь однажды с прусской армией в 1866 году и помнил только о ночи, когда он спал на бильярде в зале Слованского острова, в то время Жофина.

Инвалидовна
Инвалидовна
Потом, очарованный Прагой, приезжал еще несколько раз. Представлял, что уже когда-то здесь жил, будучи офицером армии Вальдштейна. Бродил по городу, осматривал костелы, дворцы, элегантные рестораны, пивные. Его волновали легенды об алхимиках и Еврейском городе, гуситское восстание и староместская казнь.

Как бывший воин интересовался Вальдштейном и Радецким, присматривался к военным учениям на Инвалидовне.

Написал не пражский роман или поэму, а фрагменты пражских впечатлений, иногда фантастически искаженных. Там есть и Голем, и проповедь священника в полумраке храма св. Вита с серебряной статуей святого. Лиленкрона взволновал камень, брошенный на процессию из храма Девы Марии Снежной, приведший к дефенестрации и ставший причиной Тридцатилетней войны. В действительности с того храма камень не бросали, а оттуда вышла процессия во главе с Яном Желивским, на которую бросили камень с Новоместской ратуши, а последующая первая дефенестрация была началом не Тридцатилетней войны, а гуситской революции. Но таким педантизмом поэт не стал портить свое заключение о небольшом камне, который обвалил историческую лавину. Также и казнь на Староместской площади Лилиенкрон «исправил» по-своему, казнив 351 чешского пана и с каждым его перворожденного сына. Так что потоки крови, залившие старый рынок, значительно увеличились.

Лилиенкрон даже мечтал поселиться в старой Праге, как и поляк Станислав Пшибышевский, высказавший пожелание жить в одном из причудливых домиков градчанской Златой улочки и писать там роман о старой Праге. Его мечта не исполнилась, зато улочка получила известного жителя - Франца Кафку. Также фрагментарно, но в другой стилизации, пражские впечатления отразились в сочинениях Гийома Аполлинера.

Он посетил Прагу в марте 1902 года, и очерк «Пражский прохожий» поместил на первое место своего сборника фантастической прозы. В нем Аполлинер описывает свой приход в Прагу, которую ему показывает случайно встретившийся прохожий, из которого в разговоре виден сам Агасфер.

История и легенда собрала в Праге самые удивительные персонажи, которые неутомимо искали смысл жизни. Гуситы, боровшиеся против мирового порядка во имя истины и Христа, мыслители рудольфинского периода, ищущие в своих лабораториях и обсерваториях научные познания, фантазеры, прибегающие к мистике, и каббалисты Еврейского города образовывали это странное общество, привлекавшего к себе Фауста, Голема, Агасфера.

Надгробный камень на Малостранском кладбище (Ignac Cornova)
Надгробный камень на Малостранском кладбище (Ignac Cornova)
На фоне мастерски отображенной атмосферы Праги происходят странные события. Прогулки по ночной Праге, когда игра света и тени фантастически искажает реальность, поведение причудливого графа в Буквойском дворце на Малой Стране, призрачное блуждание в подземелье дворца Кинских, светящаяся надгробная доска на «умирающем» Малостранском кладбище в Коширже - такие сюжеты создают фантастическую иллюзию.

Несмотря на то, что герои прозы Иржи Карасека нереальные, их истории составлены из «психических процессов», автор поместил их в точно описанные места Праги. Так, душевный процесс героя «Готической души», закончившего безумием, происходит в градчанском храме босых кармелитанок, которых в Праге называли барнабитками. Рассказывали, что монашкам после обета были запрещены какие-либо отношения с миром, они не смели встречаться со своими родственниками и вообще кем-либо за пределами монастырской ограды. Пражане, затаив дыхание, слушали, как из глубин монастыря звучат голоса молящихся и поющих жертв жестокой клятвы, будто заживо погребенных в монастырских кельях.

Благословенная Электа
Благословенная Электа
В нише у алтаря можно было увидеть сидящую фигуру мумифицированной настоятельницы, благословенной Электы, которая несколько веков раньше не истлела в могиле, а ее черное лицо теперь жутко выглядывало из зарешеченного окна. Якобы каждая послушница при вступлении в монастырь и обетом должно в полночь снять кольцо с благословляющей руки страшной святой. Были и другие легенды, инспирированные необычной обстановкой.

В то же время в Праге жил ровесник Карасека, немецкий писатель Густав Майринк. Он включил в фантастическую Прагу Голема в одноименном романе. Но это был не Голем из легенд, которого создал, а потом лишил жизни раввин Лев. Это был символический Голем, ведущий свою таинственную жизнь в скрытом доме, в который нет входа. Оттуда он периодически выходит и распространяет эпидемию массового психоза.
Karel Krejčí

гл.страница легенды мистика старая Прага дома, улицы выставки Контакты